Итак, поиски ныне здравствующих родственников Степана было решено начать с его сестры.
Дом ветеранов сцены производил величественное впечатление. Настоящий дворец, а вокруг него был парк. И все это в центре города на Петроградской стороне. Неудивительно, что попасть сюда хотели бы многие одинокие и пожилые артисты. Но принимали не всех, а вот Елене Лукошкиной это удалось.
Всю свою творческую жизнь актриса связала с одним театром. Никаких метаний и поисков нового и лучшего в ее судьбе не наблюдалось. И Фима сочла это благоприятным знаком. Значит, Елена человек спокойный и рассудительный, ее отличает жизненная мудрость и стойкость. Она относится к разряду тех редких людей, кто понимает, нет в этом мире идеальных людей, а значит, и бегать в поисках такого места, где бы они водились, тоже не нужно. Напрасная трата времени и сил. Поэтому Фима надеялась, что разговор с сестрой Степана пройдет у них гладко и без проблем.
– Пожилые дамы любят почесать язычком, больше-то им заняться на пенсии нечем.
Но с самого начала выяснилось, что это не так.
Елены Лукошкиной в пансионате не оказалось. Она вместе с группой коллег находилась на улице, пожилые актеры собирались ехать, давать благотворительный спектакль в каком-то училище.
– Вон их автобус стоит. Поторопитесь, ребятки, может быть, еще успеете повидать Леночку.
Фима удивилась тому легкомысленному тону, с каким администратор выразилась о более чем пожилой артистке. Но когда девочка увидела Лукошкину, то поняла, почему так произошло.
В свои восемьдесят лет Елена Лукошкина сохранила какую-то девичью легкость и грациозность. Она была совсем маленькая, худенькая, словно птичка, а кожа на ее лице настолько высохла и натянулась, что морщины почти совсем исчезли.
– Вы ко мне? – приветливо улыбнулась ребятам артистка, сверкнув белоснежными фарфоровыми зубками. – У вас какое-то срочное дело?
– Да! Очень срочное! Разрешите нашей бабушке лечь в могилу к вашему брату!
Елена Лукошкина пошатнулась. Она побледнела, прижала ручки к груди и закатила глаза:
– Боже мой! Значит, Андрей! Он все-таки умер!
Учитывая, что Леночка была младшим ребенком в семье, почему бы и нет?
– Но речь идет о другом вашем брате. О Степане!
– Степушка? – растерялась Лукошкина. – Но он не был моим братом.
– А кем же он вам приходился?
– Я даже не знаю, было ли у Степушки кровное родство с нами. Дед усыновил мальчика, дал ему свою фамилию, потом после смерти уже мои родители взяли Степана в наш дом. Как-то так… кажется.
– Кажется? Вы не знаете точно?
– Конечно, знаю! – тряхнула головой старушка. – И помню, как соседки шептались, что Степан был не приемным, а родным сыном моего отца. Но это все ложь! Никакого семейного сходства между нами с Андреем и Степаном не было. Мы оба уродились тонкокостные, мелкие, мать звала нас «живые мощи». А Степан был рослый, красивый парень, про таких говорят «кровь с молоком».
– Но документы на его могилу у вас?
– Я не понимаю, кто вы такие? Почему интересуетесь жизнью моей семьи?
Пришлось объяснить. И все равно ничего не получилось. Времени было мало, и, как ребята ни торопились, они не успели рассказать актрисе всего. Но и того, что рассказали, Лукошкиной хватило, чтобы растрогаться.
– Дорогие мои детки! Так вы внуки жены Степушки. Конечно, я помню Катеньку! Как она горевала, когда Степушка утонул! Мы даже опасались, что она сама за ним в прорубь бросится.
– Погодите, как утонул? Его же в пьяной драке убили!
– Так Катенька сказала? – быстро переспросила Лукошкина. – Ну, значит, так и было. Я уже всех деталей этой трагедии сейчас не помню.
Странная она какая-то! Катеньку вспомнила, а про то, что точно случилось с ее пусть и не братом, но близким человеком, забыла. Как можно спутать смерть в проруби со смертью в пьяной драке?
Но Леночка торопилась:
– Ребятки, давайте поговорим вечером. Сейчас я немного спешу.
Лукошкина еще очень мягко выразилась. Весь автобус ждал ее одну, все прочие артисты и администрация театральной труппы давно сидели на своих местах, лишь заболтавшаяся с ребятами Леночка Лукошкина всех задерживала.
– Приходите ко мне часикам к десяти! – торопливо предложила она своим гостям. – К этому времени мы уже вернемся со спектакля. И мы сможем спокойно помянуть Степочку еще раз. Кстати, у меня есть бутылочка чудесного французского вина, подарок поклонника, так что вы ничего спиртного не покупайте.
– Да нам и не продадут.
Леночка казалась детям все более и более чудной.
– Разве что тортик купите! – крикнула им напоследок Леночка. – Бедный Степочка, он обожал сладкое!
И она побежала в автобус, откуда ей давно уже нетерпеливо махали руками другие актеры.
– А документы? – спохватилась Фима. – Документы на могилу Степана у вас?
– Нет, все документы остались у мамы с папой.
– Они же умерли.
– Да? – казалось, Леночка была удивлена, но тут же спохватилась: – Действительно, вы правы, детки, они умерли.
– А бумаги-то? Вы их сберегли?
– Я даже не знаю, – растерялась Леночка. – Наверное, сейчас все документы папы с мамой у Светланы, если она их еще не выкинула.
Светлана Быкова, которой родители Леночки завещали свое имущество. С ней ребятам тоже нужно было повидаться!
– А как нам найти Светлану?
– Она работает в нашей ведомственной поликлинике! Массажистка! Идите прямо сейчас к ней. Я позвоню и предупрежу Светочку!
И двери автобуса захлопнулись, отрезая Лукошкину от внешнего мира.
Теперь актриса могла общаться со своими юными друзьями только с помощью жестов и мимики. Она улыбалась им, посылала воздушные поцелуи, а про то, что обещала позвонить Светлане, явно забыла. Но зато под конец Леночка нарисовала в воздухе странный знак, крест с полукружьем над ним. После чего помахала им ручкой и села на свое место, тут же окончательно забыв про детей и заведя оживленный разговор со своим соседом, седоволосым дедушкой очень благородной наружности.
Оставшись одни, брат с сестрой переглянулись.
– Пойдем к этой Светлане?
– Наверное. Лукошкина не слишком-то нам помогла.
По дороге к поликлинике, которая обслуживала Дом ветеранов сцены, ребята смогли обсудить встречу с сестрой Степана.
– Мне одному показалось или с головой у этой артистки что-то не так? Она то и дело ошибалась, когда рассказывала нам о своем брате. Конфет и других сладостей Степан на дух не переносил, любил селедку с молоками. И даже насчет того, как погиб ее брат, она все перепутала.
– Не брат он ей был, ты же слышал.
– Она и это могла перепутать. Похоже, от возраста или других причин в голове у тетеньки полный кавардак.
– Она творческая личность, – заступилась Фима за Лукошкину. – Она сейчас вся в своем сценическом образе. И вообще, к людям творческих профессий нельзя подходить с обычной меркой. Может, она всегда была не совсем от мира сего, поэтому и стала артисткой, а не учительницей музыки, как мечтали ее родители.
– Это кто тебе сказал?
– Наша бабушка. Она говорила, что родители отдали маленькую Леночку в музыкальную школу, где она делала большие успехи. Ей нравилось петь и танцевать, но родители делали упор на фортепиано, которое Леночка откровенно недолюбливала. Один раз она даже подпилила струны на инструменте, словно они сами лопнули, а влетело за это Степану. Никто не хотел верить, что маленькая девятилетняя девочка способна так ловко орудовать ножовкой по металлу.
– Это тебе бабушка рассказала?
Помимо воли Олег почувствовал, что его охватывает чувство, похожее на ревность. Фима проводила с бабушкой куда больше времени, чем он. И девочка пользовалась у бабушки куда большим доверием, чем внук.
Но Олег тут же одернул самого себя: оно ему нужно, откровенничать с древней бабкой? Нужны ему ее замшелые секретики? Он и сегодня бы не приехал на подписание завещания, если бы мать его к этому не вынудила. Услышав, что сын не хочет ехать, она устроила ему форменную истерику, требуя, чтобы он получил свою часть наследства.
– Пусть отец и его мать хоть что-нибудь для тебя сделают! Или думаешь, всегда будешь жить у меня? Даже не рассчитывай! Я тебя всю жизнь в своей квартире терпеть не буду. Как только тебе стукнет восемнадцать, тут же пробкой отсюда вылетишь!
В общем, мать открытым текстом объяснила Олегу, что к чему в этой жизни, и он поехал. А теперь вот думал, может, отец был не так и не прав, когда разводился с матерью?
До сих пор Олег сочувствовал маме, во всех проблемах обвиняя одного отца. Но сейчас он впервые задумался, каково было его отцу жить с женщиной, которая при каждом удобном и неудобном случае указывала мужу на дверь?
Домой Олегу с пустыми руками возвращаться что-то не хотелось, ведь там пришлось бы объяснять маме, почему бабушка так ничего ему и не оставила. И вряд ли его маму совершенно успокоил бы тот факт, что и остальным родственникам от бабушки пока что ничегошеньки не перепало. Мама все равно осталась бы недовольна, а от недовольной мамы лучше было держаться на расстоянии. Эту житейскую истину Олег усек еще с раннего детства.
– Эй, ты о чем задумался?
Олег вздрогнул и взглянул на сестру.
– Мы уже пришли, – сказала ему Фима.
Поликлиника располагалась в доме дореволюционной постройки, внутри было чистенько, во всем чувствовался порядок. Народу было немного, во всяком случае, куда меньше, чем в обычных поликлиниках.
– Массажистка? Светлана Быкова? Есть у нас такая. Только к ней, ребятки, запись на полгода. А если платно, тогда уж самим нужно с ней договариваться, не очень-то Светлана охотно со стороны людей берет. У нее и от постоянных клиентов отбоя нет.
– Нет, мы к ней по личному вопросу.
Медсестра какое-то время вглядывалась в лица ребят, словно пытаясь для самой себя понять, не шутят ли они, а потом сдержанно произнесла:
– Сейчас позову.
Через несколько минут она вновь появилась возле регистратуры, на этот раз с ней шла светловолосая женщина, несколько полная, но крепкая и красивая. И выглядела, по крайней мере издали, она куда моложе своих лет.
Увидев Олега с Фимой, она произнесла:
– Нет, Лидочка, это не по нашему вопросу. Кажется, я знаю, что этим детишкам нужно. Ну-ка, пострелята, признавайтесь, это вас ко мне Леночка послала?
– Это мы самые и есть.
– Она мне только что позвонила. Очень торопилась, у них уже репетиция перед спектаклем начинается. Про могилу какую-то говорила, мол, документы на нее у меня должны быть. Просила, чтобы я вам помогла, потому что вы ей вроде как родственниками приходитесь. Так чего вам от меня нужно, родственнички?
– Мы по поводу Степана.
– Это кто же такой? – наморщила лоб Светлана. – Напомните!
Но несмотря на то что брови у нее сошлись почти в одну линию, на лбу не появилось ни единой морщинки. Похоже, гладкость лица у Светланы была исключительно искусственной.
Ответить Фима не успела, мимо них пробегала женщина в белом халатике, которая заискивающе обратилась к Светлане:
– Светочка, у нас же с вами сегодня с Глебом Ивановичем все в силе?
– Я обо всем помню, Инна Григорьевна, – величественно отозвалась Светлана. – У меня всегда и все под контролем. Вы же знаете, когда Светлана берется за дело, осечек не бывает.
– Спасибо вам, Светик, спасибо! Уж прямо и не знаю, как вас и благодарить.
– Сочтемся, Инна Григорьевна, – снисходительно кивнула ей массажистка.
– Светик, а можно я к вам сегодня еще одного своего пациента пришлю?
– А он кто?
– У него сын какой-то крутой бизнесмен.
– Вы сначала разузнайте насчет сына, – недовольно произнесла Светлана, – а потом уж ко мне ведите. А то кого попало я принимать не стану. Вы же знаете мой принцип, только наличные!
Фиме эта тетка не понравилась. Какая-то она была слишком самодовольная. Из разряда тех, про кого в песенке поется: «А у меня все схвачено! Везде всегда заплачено!»
Олег выразился еще проще и, наклонившись к сестре, прошептал:
– Прошаренная какая баба. Надо с ней ухо востро держать.
Наконец Светлана вспомнила и о ребятах:
– Так что у вас?
Пришлось Фиме в который раз за сегодняшний день пытаться объяснить абсурдную ситуацию, в которую они попали. Светлана слушала внимательно.
– Что же, – произнесла она, – чудачества стариков мне хорошо известны. Всю жизнь работаю с данным контингентом. А нужный вам документ у меня есть. Можете так и передать своим родителям. Все бумаги семьи Лукошкиных остались у меня.
– А почему у вас?
– Ну, Леночку вы же видели, – снисходительно улыбнулась Светлана. – Полагаю, несмотря на свою молодость, вы поняли, что в практических вопросах она полный ноль?
– Наверное.
– Вот и родители ее это тоже понимали. И они надеялись, что я смогу приглядеть за их дочерью, когда их не станет.
– Но Леночка гораздо старше вас.
– И что? Она человек искусства, она всю жизнь играет на сцене. В делах практических от нее никакого толку. Любой мошенник ее мог обмануть, родители это понимали лучше всех остальных. И они попросили меня приглядеть за их дочуркой, что я и делаю вот уже больше тридцати лет.
– Но почему они выбрали на эту роль именно вас?
– Так особого выбора у них и не было. Другой родни просто не осталось. Старший сын у них умер. Средний уехал. Дочка, сами видели, вот они и оставили свое имущество мне, чтобы я по жизни сопровождала бы их Леночку. К тому же Леночке от города за выдающиеся заслуги в области искусства дали квартиру. И очень хорошую, можете мне поверить. А дали бы ей квартиру, если бы она у нее уже была? Так что все получилось прекрасно.
– Лучше не придумаешь! – воскликнул Олег. – Вы в чужой квартире, а законная владелица вынуждена коротать старость в доме престарелых.
Светлана гневно на него зыркнула.
– Путаете, молодой человек! Дом ветеранов сцены – это дворец! И Леночка сама выразила желание там поселиться. А квартира у нее и по сей день есть. Даже две квартиры. И та, что Леночке досталась от города, роскошная, между прочим, квартира, окнами на Фонтанку, двухкомнатная, в столовой хоть в хоккей гоняй. И та, что Леночке досталась от родителей. Пусть эта квартира номинально считается моей, но деньги от ее сдачи я трачу на Леночку.
– А вам от Лукошкиных что досталось?
– Тоже квартира и тоже двухкомнатная. Я от данного слова не отрекаюсь. За Леночкой самый лучший присмотр, какой только возможен. Она счастлива и до сих пор востребована в спектаклях. А это для нее главное.
– Но какая же вы родня? У Леночки фамилия Лукошкина, а у вас Быкова.
– И что? Лукошкиными ее родители стали не сразу, до этого они были Быковыми. Так что мы с ними родня.
Светлана кивнула, показывая, что время аудиенции подошло к концу.
– В общем, договорились, – величественно произнесла она. – После восьми я буду дома, пусть ваши родители звонят. Я озвучу им свои требования.
Несмотря на важность тона, условия, которые выдвинула Светлана, были вполне приемлемыми. Родители должны были заплатить ей двести тысяч, за эти деньги Светлана соглашалась передать заветное свидетельство о смерти Степана, снабженное заветной печатью о его захоронении на Киновеевском кладбище.
– Именно столько стоит место на более или менее приличном кладбище. Я еще дешево с вас прошу, потому что ситуация у вас неординарная, другая бы на моем месте заломила цену в пять раз выше. И вы их мне все равно заплатили бы, потому что свою бабушку вы любите, а ее наследство любите еще больше. Она выдвинула вам ультиматум, и вы в тупике! Либо вы платите мне, либо вам и вашей бабушке этого места не видать. На Киновеевском новых захоронений уже много лет не делают, это я знаю точно.
Ушлая тетенька просчитала все совершенно верно. Иного выхода, кроме как согласиться на ее предложение, у семьи не было. Им еще и благодарить Светлану пришлось, что вошла в их положение и недорого берет.
Договорились, что тянуть с передачей документов не будут, встретятся уже завтра вечером.
– Деньги чтоб только наличные! Такой у меня принцип!
К счастью, Виктор ожидал нечто в этом духе, потому что еще днем снял со счета сто тысяч. Лиза тоже почуяла, куда ветер дует, и тоже вынула из своей банковской заначки сто тысяч.
Таким образом, нужная сумма для Светланы нашлась без особого труда. И теперь все семейство, включая Олега с Фимой, могло бы отправиться в гости к Светлане, потому что, по ее собственным словам, принимать и передавать деньги было лучше в спокойной обстановке, но, увы, Светлана сегодня вечером была занята и принять их не могла.
– Не беда! – ничуть не огорчилась Фима. – Сегодня поедем в гости к Леночке.
Олег подтвердил:
– Она нас звала к себе, вино будем с ней пить.
Отцу эта идея совсем не понравилась:
– Молоды вы еще, чтобы вино с пожилыми актрисами пить. Я бы сам с вами поехал, да не могу. На работе полный завал. Может, Лиза с вами сходит?
Но Лиза тоже не собиралась жертвовать своими планами на вечер.
– У меня сегодня вечером свидание в ресторане. Или вы хотите, чтобы я променяла общество молодого и перспективного кавалера на болтовню старой кошелки? Никогда! Я попрошу Сашу, чтобы он с вами сходил. Ему все равно заняться нечем. К тому же он мне уже звонил, спрашивал, как ваши дела. Вот вы ему сами все и расскажете!
Сашу предложение поехать в гости к заслуженной артистке страны привело в восторг:
– Как? Елена Лукошкина? Ее моя мама обожает! Я у нее автограф возьму!
– Тогда торт с тебя.
– О чем речь! Какой она любит, вы узнавали? Шоколадный? Со сливками? С фруктами?
– Наверное.
– А если с фруктами, то какими? Абрикосы? Киви? Ананасы? Или все-таки ягодный микс?
Ребятам уже расхотелось идти в гости, не нужны им такие сложности с выбором десерта.
Торт Саша в результате взял оригинальный, состоял он из восьми порционных кусочков. И каждый кусочек обладал своим собственным изысканным вкусом, цветом и ароматом.
Барона они тоже взяли с собой, по словам Саши, тому полезно бывать в приличных местах, чтобы научиться манерам. И пес купленный тортик очень даже оценил. Пес был сластеной, и всю дорогу бежал рядом с людьми так, чтобы быть поближе к торту. Стоило торту переехать из рук Саши в руки Олега, как Барон тут же оказывался рядом.
Леночка друзей уже ждала. Барону она обрадовалась, сказав, что без ума от собак, это ее любимые животные после кошек, коров, коз и овечек, крыс, носорогов и белых мышей. Так что Барон занял почетное место в рейтинге любимых животных известной актрисы. А уж сам торт привел актрису в какой-то детский восторг.
– Тортик! Сладенький! Свеженький!
Про Сашу она сказала просто:
– Обожаю новые знакомства!
И протянула ему сухонькую ручку для поцелуя.
Когда знакомство состоялось, Леночка усадила всех за круглый стол. Комната у нее была просторная, размеры позволяли разделить ее на три жилые зоны. Гримерную, которая пряталась за ширмой. Спальню, которая укрывалась в большой нише и была прикрыта красивым балдахином из темно-синего бархата. И собственно гостиную, в которой можно было делать что угодно. Хоть петь, хоть плясать, хоть бы даже пить то самое французское вино, бутылочку которого подарил Леночке кто-то из поклонников.
– Разрешите мне откупорить, – галантно предложил Саша.
– Где-то у меня имелся штопор…
– Не надо, у меня свой.
Складной нож в кармане у Саши произвел на актрису огромное впечатление.
– Охотнику без ножа нельзя.
Леночка захлопала в ладоши и тут же рассказала, что ее дорогой папочка тоже был охотником:
– Иногда он пропадал в лесу сутками напролет. Так что мы с мамой даже не знали, вернется он домой или нет. Летом еще ничего, а вот зимой одним было очень страшно. И волки из леса по ночам выходили, и другие звери. Один раз, помню, сидим мы с мамой, а в окошко кто-то стучит. Выглянули, а там медведь. Ох и натерпелись мы с ней в ту ночь страху. И не за себя больше боялись, а за отца. Ведь если бы он в это время из леса вернулся, то медведь бы на него как раз и напал! Мне тогда было лет десять, но я до сих пор помню тот леденящий душу ужас! Налейте мне скорее бокальчик, я должна его продегустировать в память о папе. Конечно, десертное вино из Лангедока папа не пил, предпочитал напитки покрепче, но память вещь такая прихотливая, когда хочет, выдает нам удивительные ассоциации.
Пока Саша наливал вино пожилой даме, Фима с Олегом переглянулись.
Странно! Конечно, бабушка рассказывала им, что семья ее покойного мужа Степана проживала в частном доме, но жили они в нашем городе. И вряд ли в те годы по городским окраинам все еще спокойно бегали волки и в окна стучали медведи. Все-таки Ленинград был крупным индустриальным центром, какие тут медведи?
– А где вы жили?
– Поселок Трудный, – сделав большой глоток вина, произнесла актриса, – слышали о таком?
– Нет. Где это?
– Очень далеко за Уралом. Мы жили там до смерти отца, потом уехали к родственникам мамы.
– Но разве ваша семья не из Ленинграда?
– Что? Ах да, тут мы тоже жили. Но сюда мы переехали уже потом.
– Потом? Как это потом?
– Ну, когда я была уже взрослой!
И снова нестыковка! Бабушка говорила, что Леночка занималась в музыкальной школе, играла дома на фортепиано, где же она на нем играла? В маленьком поселке, где бродят по ночам медведи? И почему их бабушка ни о чем таком не упоминала?
– О чем она говорит? – шепотом спросила Фима у брата.
Пока актриса дегустировала вино, Олег тихонько покрутил пальцем у виска, намекая, что у пожилой дамы не все дома.
Фима была вынуждена с ним согласиться. Рассказ Леночки настолько разительно отличался от того, как все происходило на самом деле, что по-другому рассудить было невозможно.
– А как звали ваших родителей?
Но актриса этого вопроса, словно бы и не заметила.
Она отпила еще немного вина, отчего щечки у нее зарумянились, и сказала:
– Я слышала, что вам удалось договориться со Светочкой. Это очень хорошо. Люблю, когда все хорошо. Пожалуй, это и будет наш с вами первый тост! Выпьем, чтобы всегда и все заканчивалось благополучно!
И, подняв бокал, старушка лихо опрокинула его в себя. Сделала она это так быстро, что никто не успел последовать ее примеру. И хорошо, что не успел, потому что вдруг пожилая дама изменилась в лице, захрипела и попыталась подняться со своего места. Бокал выпал из ее ослабевшей руки, другой она пыталась расстегнуть ворот у своей блузки, словно бы ей отчаянно не хватало воздуха.
– Боже мой! Ей плохо!
Саша вскочил на ноги и выскочил за дверь за помощью, Олег открыл окно нараспашку, а Фима опрокинула на Леночку целый графин холодной воды.
Увы, все эти меры ни к чему не привели. И когда прибежали медики, круглосуточно дежурившие в Доме ветеранов сцены, им оставалось лишь констатировать очевидное – заслуженная актриса Елена Лукошкина приказала долго жить.